Они ехали от порта к дому Габи. Изменчивые летние сумерки успели загустеть настолько, что стали непроницаемыми для взгляда, а сквозь угольную черноту неба прорезались первые звезды. Единственным, что запомнилось Арику от этой дороги, было тихое шуршание асфальта под колёсами и рассеянный, бледно-бирюзовый свет встречных фонарей. Сидевший за рулем Габи молчал, искоса, и, как казалось Арику, немного злобно поглядывая в тусклое зеркало заднего вида, а Арик откинулся в кресле и думал о Жени.